Долгожительница Эдит — моя швейцарская свекровь
Эдит Кёниг с внуками в своей квартире в Цюрихе. 9 октября 2020 г. (© Lucy Koenig)
Новости, Общество

Долгожительница Эдит — моя швейцарская свекровь

Эдит недавно исполнилось девяносто пять. Живет она в Цюрихе. О своей швейцарской свекрови рассказывает Люси Кёниг. В памяти всё происходит здесь и сейчас, поэтому сюжет нелинейный.

В Швейцарию Люси приехала в 1998 году по приглашению будущего мужа. И Эдит была первой, с кем её познакомил Даниэль. Он попросил маму показать невесте Цюрих. Что случилось дальше? Читайте рассказ Люси.

Первое знакомство

Перед встречей я очень волновалась, потому что мой английский был беден. А Эдит почти сразу достала из ридикюличика миниатюрный англо-русский разговорник. Я поняла, что от меня не ожидается длинных бесед по душам, и можно перевести дух. Этот разговорник всё ещё на книжной полке — он здорово выручил нас тогда.

Мы поднимались на городскую вершину Утлиберг (Üetliberg), гуляли по краеведческому музею, перекидывались короткими редкими фразами. Очень скоро выяснилось, что с Эдит уютно молчать. На беседе она не настаивала, но охотно отвечала, когда я осмеливалась о чем-то спросить. Гораздо позже узнала, как много интересного и полезного известно ей.

В следующий раз мы встретились с Эдит в Казани на нашей с Даниэлем свадьбе. В своем легком, не по погоде европейском наряде, она казалась необычным созданием, занесённым в старинный татарский город чудесным образом. В тот день под белокаменными стенами Казанского кремля дул промозглый ветер. И седые букли Эдит трогательно выбивались из-под нарядной шляпки.

Круговорот отношений

А в Швейцарии свекровь взяла надо мной шефство. Она вызвалась водить меня по магазинам, различным учреждениям, сопровождала на визиты к врачу. Я была ей очень благодарна, так как без знания местного языка, беременная, постоянно путающая ориентиры, панически боялась сгинуть без следа на улицах незнакомого города.


image description
image description

Как-то она деликатно поинтересовалась, не досаждает ли мне наше частое общение. «Нет, — ответила я. — Вы и Даниэль — единственные близкие мне сейчас люди». Запомнился взгляд свекрови: внимательный, теплый, проницательный. Она смотрит на меня так и сегодня, спустя двадцать лет, когда мы навещаем её в Цюрихе, и я достаю из сумки баночки с домашней едой.

Бесценные реликвии семьи Кёниг. (© Lucy Koenig)
Бесценные реликвии семьи Кёниг. (© Lucy Koenig)

Недавно Эдит исполнилось девяносто пять. Она почти не видит и плохо слышит. И продолжает любить свой уютный дом, где прожила более пятидесяти лет. И теперь уже мой муж и я — единственные на тысячу километров родные ей люди. Остальные дети живут далеко. Брат и сестра умерли. А последняя, оставшаяся в живых приятельница, уже два года не помнит Эдит. Такой своеобразный круговорот отношений в природе.

Время в доме моей свекрови как будто остановилось. Мебель, вещи, занавески на окнах — всё как и два десятилетия назад, когда я вошла сюда впервые. Только картины и фотографии на стенах немного потускнели. Память пожилой женщины тоже слегка размылась, покрылась патиной забвения. А некоторые события она помнит так ясно, словно они случились вчера.

Спрашиваю свекровь о детстве. Кем были её родители, как познакомились, чем занимались?

Карл Охснер

Дедушка Эдит из семьи Охснеров (Ochsner). Он работал механиком на фабрике в пригороде Цюриха Эрликоне (Oerlikon). Весельчак и заводила, в молодости любил праздники и танцы. Женился на вдове с малышом, но имени своего ему не дал. В семье родилось еще двое мальчишек. Старший из них, Карл — отец Эдит. С возрастом глава семейства остепенился, стал серьезным и набожным, давал приют в своем доме членам церковной общины.

Свекровь вспоминает, что ее отец Карл был строгим и справедливым. Его интересовала политика. И он активно участвовал в работе местного отделения социал-демократической партии, хотя отец не разделял его политических взглядов. Карл также был доверенным лицом людей, страдающих алкоголизмом: получал за них зарплату по месту работы и оплачивал расходы таких семей.

Вся округа уважала Карла за честность и порядочность, в 1950-х его выбрали членом кантонального совета. Предложили баллотироваться на второй срок. А он не согласился, так как пришел к мнению, что политика — дело грязное. Но всему этому еще предстояло случиться.

В 1925 году Карл женился на Лидии, маме моей свекрови. Она была из соседнего города Люцерна. Жили трудно. И как старший ребенок, Лидия рано нанялась на работу, служила портнихой. А после замужества, когда родились дети, стала домохозяйкой. Пока жили с родителями, платили им ренту. Потом сняли отдельное жилье рядом с Цюрихом.

Колючий подарок

Там и родились 10 декабря 1925 года моя свекровь, а позже и её брат и сестра. Эдит вспоминает, что пошла в школу в 7 лет, образование в то время в Швейцарии уже стало обязательным для всех детей. Отучившись в школе девять лет, нашла производственную практику (Lehre) в компании по импорту бразильского кофе. Она была первой девочкой, которая стала ученицей в этой компании.

Эдит в молодости. Начало 1950-х. (© Lucy Koenig)
Эдит в молодости. Начало 1950-х. Семейный архив Кёниг. (© Lucy Koenig)

В Швейцарии высшая школьная оценка — «шестерка». Эдит с гордостью замечает: «Мой средний балл за время ученичества был 5,8», — то есть образование для неё является ценностью. Она всю жизнь много читала, свободно говорила и писала на нескольких языках, любила путешествия, интересовалась культурой и традициями разных стран. Поездила по Европе, побывала в Америке и России.

Одним из самых больших огорчений старости для Эдит стала потеря зрения, из-за чего она не может читать. Притом аккуратные стопки книг всё ещё возвышаются на её журнальном столике и прикроватной тумбочке. Лишь недавно как бы вскользь обронила, мол, пора, наверное, убрать их на полки.


image description
image description

Скоро Рождество. И я размышляю о подарках близким. А что люди дарили друг другу сто лет назад? «Необходимые и полезные в быту вещи», — отвечает Эдит. И вспоминает добротные рейтузы ручной вязки из овечьей шерсти, очень колючие, носить их было пыткой.

Года через два рождественский подарок, наконец-то, стал мал. И девочка вздохнула с облегчением. Как же было обидно и досадно, когда под рождественской ёлкой она нашла те же самые рейтузы, заботливо обновленные и надвязанные по размеру.

Эдит — прилежная и способная

Сейчас из-за карантина люди путешествуют меньше. Хотя еще год назад это было очень популярно. А век назад? «Население, в основном, было небогатым, на каникулы никуда не ездили, — говорит Эдит. — Дети много времени проводили в играх на улице и помогали родителям по дому».

Когда началась Вторая мировая война, Эдит была ученицей на кофейной фирме. А её отца Карла Охснера призвали в армию. В звании ефрейтора он охранял границы Швейцарии в Альпах. Денег в семье было мало, выручал огородик возле дома, где росло несколько плодовых деревьев; картошка, капуста, морковь тоже были свои.

В начале ученичества Эдит платили 6о франков в месяц. Она была прилежной и способной, и зарплату постепенно повысили до 100 франков. За вычетом транспортных расходов все деньги отдавала матери. Из экономии обедала дома. Свободное время проводила за чтением и домашними делами, на развлечения средств не хватало.

Первый автомобиль в Адлисвиле. Прошлый век. Семейный архив Кёниг. (© Lucy Koenig)
Первый автомобиль в Адлисвиле. Прошлый век. Семейный архив Кёниг. (© Lucy Koenig)

Военные годы в Швейцарии

Свекровь вспоминает, что швейцарцы боялись нападения гитлеровской Германии. Но были и такие, кому политика Национал-социалистической немецкой рабочей партии пришлась по вкусу. Но не Охснерам. Семейная легенда гласит, что отец Эдит во время коротких отпусков из армии не раз дрался: стычки между противниками и приверженцами нацистов были не редкость.

Открыто симпатизировал нацистской Германии и один из школьных учителей Эдит. На стене его класса висела большая карта Европы, где флажками отмечалось победоносное шествие немецких войск. А когда блицкриг захлебнулся, карта исчезла со школьной стены.

Соученика Эдит из старших классов, немца, призвали в нацистскую армию и отправили на восточный фронт. Приехав в отпуск, он рассказывал товарищам о пережитом. Эдит поразило, когда взрослый и сильный юноша расплакался. Запомнился рассказ о женщине, которую он встретил где-то в России. Она достала из кармана пистолет и выстрелила в него, но промахнулась.

Отец Альберта в поле. Как это было. Семейный архив Кёниг. (© Lucy Koenig)
Отец Альберта в поле. Как это было. Семейный архив Кёниг. (© Lucy Koenig)

В конце войны на одном из стадионов Цюриха (Hallenstadion) разместили на пару недель много бывших военнопленных и перемещенных на работу в Германию. Один подошел к ограде и, задрав рубаху, оголил спину, всю в шрамах от ударов хлыста. Люди говорили, что после возвращения на родину всё эти несчастные вновь оказались в заключении.

Встреча в Лондоне

Война закончилась, и жизнь стала медленно налаживаться. Эдит нашла работу делопроизводителя (Kaufmannischeangestellter), накопила немного денег и поехала в Лондон учить английский. После языковых курсов её приняли на работу в Швейцарский национальный офис по туризму (Swiss National Tourist Office). В Лондоне она организовывала для англичан туры в Швейцарию.

Работа и самостоятельность нравились, но сбережения быстро растаяли, а зарплата была мизерная. И Эдит стала подумывать о возвращении в Швейцарию. К тому же в Лондоне она познакомилась с приятными молодым человеком, швейцарцем Альбертом Кёнигом. Вернулась в Цюрих и стала жить с родителями. А вскоре Альберт позвал ее замуж.

Потом была свадьба в мэрии и венчание в церкви. Альберт происходил из обеспеченной семьи, но ко времени их знакомства немалое состояние Кёнигов, заработанное на выращивании скота и продаже мяса, пропало где-то в глубинах нефтяных скважин в далекой и загадочной Румынии.

Невестка «низкого происхождения» не понравилась прежде зажиточной, а нынче обнищавшей, высокомерной свекрови. Пенсии у неё не было, как и социальной защиты. Альберт и Эдит поддерживали старую женщину, пока та была жива, оплачивали её жилье. Эдит жалуется, что так и не услышала от свекрови благодарности.

Альберт — король стрелков

При этом Альберт тяжело работал на печатном станке. Даниэль вспоминает, что у его отца были большие натруженные руки, привычное к изнуряющему физическому труду тело. Если в семье возникало недопонимание, Эдит поручала просвещение подросших сыновей мужу. Затрещины Альберта были убедительны.


image description
image description

Вот фото юного Альберта в доме Эдит. 13-летний мальчишка на традиционном цюрихском празднике юного стрелка (Knabenschiessen) показал лучший результат в стрельбе из армейского ружья и стал королем стрелков (Schützenkönig). В семье до сих пор хранится вырезка из газеты и именные золотые часы, врученные Альберту в честь победы.

Альбер Кёниг с детьми. Начало 1960-х. Семейный архив Кёниг. (© Lucy Koenig)
Альбер Кёниг с детьми. Начало 1960-х. Семейный архив Кёниг. (© Lucy Koenig)

Альберт любил гонять на велосипеде. В двадцать его призвали в армию. Шла Вторая мировая война. Он служил в велосипедном подразделении (Velotruppe) — были в Швейцарии и такие. А кумиром юноши стал швейцарский велосипедист Ферди Кюблер (Ferdy Kübler).

Они выросли в одном городке. И Ферди носил гордое прозвище Орел из Адлисвиля (Adler von Adliswil). Он стал многократным чемпионом Швейцарии и трёхкратным победителем Tour der Swiss. В 1950-м Кюблер выиграл Тур де Франс (Tour de France) ) и чемпионат мира по шоссейным гонкам в 1951-м.  Его популярность сравнима разве что с народной любовью в наши дни к швейцарскому теннисисту Роджеру Федереру (Roger Federer).

Жил Альберт Кёниг мирно и умер во сне. Пришел с работы на обед, прилег отдохнуть и не проснулся.

Долг и смирение

У Альберта и Эдит родилось трое детей. Несколько лет в семье росла и внебрачная дочь сестры Альберта. Бывшая воспитанница давно пенсионерка, сейчас живет на севере Германии, часто звонит Эдит, на праздники шлёт открытки. Двух повзрослевших детей судьба забросила от матери далеко.

Я часто спрашиваю себя: что помогает моей свекрови справляться с трудностями? Думаю, что это дисциплина, верность традициям и вера, что долг — превыше всего. Не жаловаться, не хныкать. Пока есть силы, делать всё самой и отвечать за свои поступки. И смирение перед судьбой: делай что должно, и будет, что будет.

Если бы молодость Эдит пришлась на наше время, она, наверное, стала бы феминисткой. До сих пор в её голубых глазах появляется стальной блеск, когда она говорит о праве женщины на счастье. Все-таки, мне очень повезло с моей швейцарской свекровью!

#

Люция Кёниг

Под редакцией Марины Охримовской

 

Поделитесь публикацией с друзьями

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Похожие тексты на эту тематику