Геолог Евгений Пороховой «годы километрами промерил»
«Мне 58 лет, прожитых в постоянном движении. Движении между разными странами, языками и культурами, между разными людьми…» Евгений Пороховой уехал из Москвы в зарубежье более трети века назад. «Швейцария для всех» приглашает узнать опыт и настроения, близкие многим, кто «годы километрами промерил».
Родился я в советской Москве. Когда мне было три года, моего отца, инженера-гидротехника направили на работу в Латвию, в Ригу. Мы жили там почти пять лет. Этот мой первый международный опыт, возможно, и задал в последствии мою кочевую жизнь. Из Риги семья вернулась в Москву, и я пошел в школу с углубленным изучением русской и зарубежной литературы, в старших классах занимался в Геошколе при МГУ, учил там общую геологию, минералогию и другие науки о Земле.
Затем учился на геологическом факультете МГУ имени Ломоносова по специальности инженерная геология и геоэкология. Студентом объездил Казахстан и Украину, Азербайджан и Армению, Поволжье, Урал и Курскую магнитную аномалию, видел разные горные выработки, интересные геологические объекты, хватало времени и на культурные достопримечательности. Получив диплом, работал на университетской кафедре в Москве, заочно учил французский в Институте иностранных языков.
Вскоре меня пригласили в Парижскую горную школу, где я закончил докторантуру и защитился по специальности инженерная геология. В 1995-м устроился во французскую компанию Lafarge, которая производит стройматериалы: цемент, щебень, бетон, гипс и т. д. Занимался поиском, разведкой, разработкой месторождений соответствующего сырья, в основном в цементной отрасли. Компания работала по всему свету и в те годы успешно развивалась на многих рынках, в том числе Восточной Европы и стран СНГ.
К тому времени у меня уже была семья. Будущую жену Анну-Кристину встретил в Париже, подрастали дочь Даша и сын Никита. Сначала мы жили в Лионе, затем перебрались в Вену и оставались там более десяти лет, пока росли дети. Опыт подсказывал, чтобы ребенок свободно овладел языком, важно, чтобы у него была возможность узнать и полюбить язык и культуру страны, в которой он живет, а для этого хорош оседлый образ жизни.
А я по производственной необходимости год за годом объехал почти всю планету, побывал в полсотне стран на всех континентах, кроме Австралии и Антарктиды. Плюс к французскому выучил универсальный для международного общения английский и немецкий, который жизненно важен для полноценной интеграции в Австрии. За почти двадцать лет приобрел в Lafarge весомый профессиональный опыт, познакомился с культурой и обычаями многих стран.
После перешел в другую компанию, которая тоже специализируется на производстве основных минеральных строительных материалов. Штаб-квартира в Мексике, а трудится и развивается интернациональная Cemex по разным адресам мира. Мои обязанности примерно те же: разведка и разработка минеральных ресурсов для выпуска стройматериалов. Получил новый опыт в промышленной переработке сырья, дроблении и сортировке. А начал работу в новой организации с интенсивного погружения в испанский. И хотя теперь говорю на пяти языках, хотелось бы знать их лучше…
Двенадцать лет назад переехал с семьей в швейцарский Биль-Бьен (Biel / Bienne) на берегу одноименного озера в кантоне Берн. Расположенный на языковой границе городок славен официальным двуязычием — немецкий и французский чувствуют здесь себя равноправными. В Cemex обычно говорю на английском. Пополнилась моя коллекция кочевника: Индонезия, Филиппины, страны Латинской Америки и Карибского бассейна. Мотаюсь по свету по сей день.
Дети выросли: сын — в Швеции, дочь — во Франции. Отпуск обычно проводим во французской Бретани или испанской Коста-Брава, где я люблю делась пейзажные зарисовки карандашом, есть у меня и нидерландские, швейцарские сюжеты. Некоторые стали иллюстрациями к моим стихам, которые пишу с юности, когда-то даже печатался в московских газетах под псевдонимом Станислав Бескудников. С тех пор уж более трети века прошло. И вот теперь — первая публикация в журнале «Швейцария для всех». Прошу судить нестрого.
Я уже далеко
Слёзы серых дождей заливают Москву,
Осень яркая руки зиме протянула.
В этом городе стылом я уже не живу,
Доживаю, плетясь от загула к загулу.
Но бесцветны загулы, как осени нудь,
А меж ними и вовсе — тоска без просвета.
Мне осталось немного, осталось чуть-чуть
Перемаяться в городе пасмурном этом.
Я уже далеко, и другие дожди
Мне поют свои песни нежно-печальные,
И другие бульвары вон там — впереди —
И полны инозвучным молчанием.
И другая река, что не ведает льда
В бурых водах полощет опоры мостов,
И над нею — моя золотая звезда,
Воплощенье моих полугрёз-полуснов.
Череда бесконечных удач и удач
В белом свете моей чужеземной звезды…
Ма, меня провожая, не плачь,
В этом мире довольно солёной воды.
Лучше чаще мне длинные письма пиши,
Я вернусь победителем — сильный и злой.
И пускай тогда дождь под окошком шуршит,
Так уютно с дождя возвращаться домой.
1991
Босфор
Летят над Босфором птицы
Цепочкою серебристой.
О мачты стучатся ванты
На вмерзших в зиму яхтах,
И воздух не морем пахнет,
Бензином насквозь пропитан.
И плачут плененные яхты,
Ни огонька в кокпитах,
Морская вода, как чернила,
Подернута радужной пленкой,
Остыла, но не застыла.
Зима коротка на Босфоре,
Глядишь, и весна вернулась.
Одна за одной проснулись
Белые яхты на море.
Одна за одной отлетают,
Как птицы, раскинув парус,
А птиц серебристая стая
Обратно на север взыгралась.
1997
***
Пыльная пальма,
Грязное озеро,
Домики спальные,
Вздохи бульдозера…
Ливень тропический
Пыль не смоет.
Жизнь моя личная
Этого стоит?
Я превозмог,
Любя одиночество,
В несколько строк
Дурное пророчество.
Цементный завод —
Дрянь безобразная.
Двадцатый год
Нынче я праздную.
Будни цементные
Топчутся, мучают.
Меня зацепило
Волею случая.
Так и завис
В цементной пыли,
То вверх, то вниз,
И дальше пошли.
Пятнашку еще
До пенсии вкалывать.
И ноет плечо,
И нервы балуют.
Работа — не цель,
Работа — средство
Не сесть на мель
И оставить наследство.
Дотянем, авось
До пенсии скромной…
И жалобы — брось,
Вперед — полный !
2015
***
И вот опять дорога в никуда
И ниоткуда; чёрт её поймёт,
И снова самолёты, поезда
Несут куда-то, только бы вперёд,
Несут вперёд, в чужие города,
В чужие жизни, где нам места нет,
И в небе путеводная звезда
Не вспыхнет — отключили свет.
И снова комната в гостинице большой,
Стерильна и безлика, и опять
В чужой кровати, в тишине ночной,
Мне так привычно-трудно засыпать.
И утром ранним (а в Европе — ночь)
Бросок вперёд, как в рукопашный бой,
И рядом никого, кто б мог помочь —
Соревнование с самим собой.
И разговоры, разговоры без конца,
На разных иностранных языках,
И не запомнить ни единого лица:
Мелькают лица и рябит в глазах.
По вечерам — привычный ресторан,
И надо обязательно хвалить
Все эти блюда иностранных стран,
И вездесущий Heineken глушить.
Но через несколько до боли длинных дней
Дорога в никуда до дома повернёт,
Но дом не мой, и мне ещё больней:
В сухом остатке — снова незачёт…
2015
Карибское
Прощай, карибское печиво,
Мы в континент углубляемся…
Печально вздохнув, перемаемся,
Прохлада укроет плечи нам.
Неделю отдали, безгласные,
Не искупавшись в мечтаемом,
Как будто не дочитали нам
Книжку о чем-то радостном.
И снова разделим поровну
Мечту карибскую, детскую.
Не сделав движения резкого,
Не повернув голову…
Вернёмся в Европу бледную,
Мечту отложим на долго ли?
Мы видели праздник издали,
Мы внучкам об этом поведаем.
А внучки и внуки, наверное,
Сюда раньше нас сподобятся.
За них мы тихо помолимся,
Прочь настроение скверное.
2023
Полётные будни
Я, как в истерике, мотался по планете,
Меня мотали, я не выбирал.
Со мной играли, как играют дети
С прыгучим мячиком. И я летал. Летал…
На юго-запад с северо-востока,
На южный берег, к северным горам,
К широтам низким и опять к высоким,
К долготам долгим, к белым облакам.
Я много видел. Многое запомнил,
И много больше, к счастью, позабыл,
Я пил до дна, как водку алкоголик,
Чужие вёрсты, обнажая тыл.
В тылу оставил тёплые постели
И руки недолюбленной жены,
И годы километрами промерил,
И на себя смотрел со стороны.
И километров тысячи из тысяч
Не выклинить в скупой императив.
Кому-то надо было в камне высечь
Моих дорог затейливый мотив.
Десяток паспортов печатями испачкан,
И в «карты верности» все мили внесены.
В отеле звёздном мой вискарь оплачен,
В кинг-сайз постели снятся злые сны.
И снова кажется, что нет исхода,
Что вновь из самолёта в самолёт,
Что неизбывна лётная погода,
Что пенсия нас дома не найдёт.
Но будет отпуск, две недели дивных.
Жена и сын в Японию мечтают…
Моя реакция пассивно-агрессивна:
Полёты повсеместно отменяю.
2025
Про меня самого
Почему-то большинство моих стихов
Начинаются привычно, с «я» и «мне»,
Неужели в русском нету слов,
Многогранней, тоньше и умней?
Но об этом я, увы, уже писал,
Лет наверно пятьдесят тому…
Но привычку так и не менял,
И менять привычку вроде ни к чему.
Всё узорнее моя больная жизнь,
Всё красивей о себе слова,
Междометья в кучку собрались,
Прилагательных рассыпалась листва.
Я верчу себя и так и сяк,
Разливаю, как аперитив,
Или на закуску, под коньяк
Никого из нужных не забыв.
Я живуч. Живее всех живых,
Я всеяден, значит — ядовит,
Множество намерений благих
Мне дорогу в никуда мостит.
Часто путаю сегодня и вчера,
И на завтра славы не прижил.
Пью лекарства горькие с утра,
А здоровье с вечера пропил.
И пускай меня переживут
Строчки, переполненные мной.
Пусть потомки не сочтут за труд
Раскопать и мой культурный слой.
2025
Открыть и распечатать стихи в формате pdf
- Геолог Евгений Пороховой «годы километрами промерил» - 22 мая 2025
Изображения:
Евгений Пороховой (© Личный архив)
Юг Бретани (© Личный архив)
Амстердам (© Личный архив)
Бретань (© Личный архив)
Биль / Бьен, кантон Берн, Швейцария (© Личный архив)
Кандерштег, кантон Берн, Швейцария (© Личный архив)
Поделитесь публикацией с друзьями